2 августа. Знакомство, сборы.
0800, не успел я вернуться из Кенозерского национального парка, как нужно собираться на реку Мезень. Нахожусь в предвкушении похода, ведь мне столько рассказывали про эти места и Женя, и Егор с Лёшей. Вещи, конечно, не успеют высохнуть до завтра, но несмотря на это, стираюсь и готовлю всё личное. Завтра в 8 выезжаем.
1300, приехал Кирилл, вместе проверяем список необходимого. Спасжилеты, паруса для лодок, тенты, посуда, газовая горелка… Не хватает только чайника и верёвки для тента. Отправляемся за ними и за обедом.
1500, прибыла Медведь. Да, Медведь, не спрашивайте. Вместе едем закупать продукты. Раскладку не составляем, уповая на то, что по маршруту нам будут встречаться магазины.
1700, встретились на верфи с остальными участниками похода. Семья с двумя детьми-подростками. Парни крепкие, грести будут хорошо, волнуюсь, как бы нам не отстать на второй лодке))
2000, наконец всё улажено и можно отдохнуть в компании моих любимых друзей. Сидим на верфи большой шумной компанией, травим байки, поём и веселимся.
Команда предтоящего плавания: Кирилл Кондратьев, Медведь, Максим, Илья и Миша Коноваловы, Наталья Дёмина Михаил Крупенин.
Нам предстоит сплавиться по Мезени на двух карбасах всего около 250 км.
3 августа. Путь в Усть-Кыму.
0730, собрались на верфи Товарищества Поморского судостроения и обнаружили, что вещей у нас уйма. Рассчитываем, что за нами приедет большой автобус, хотя я понимаю, что это вряд ли.
0800, приехал VW Transporter. Проявляем навыки игры в тетрис, иначе не уложиться. Попутно ребята высказывают сомнения, что мы ВСЁ ЭТО уместим, а я знаю, что иначе быть не может. На севере всегда так, ты просто делаешь то что делаешь и всё получается, порой не так, как планировалось, но неизменно хорошо.
0820, выехали. Водитель сказал, что ехать будем долго, так как последние пару дней шёл дождь и мезенскую дорогу наверняка размыло. Егор и Лёша рассказывали об этой дороге и, судя по всему, водитель прав. Надеюсь, прибудем к 20, позже сложно будет найти Алексея, который должен отвести нас к лодкам.
0930, пока есть связь, обзваниваю контакты, которыми поделился Женя Шкаруба, чтобы убедиться, что мы сможем переночевать в гостевых домах по пути. Не рассчитываю на успех и предполагаю, что все вопросы придётся решать на месте, как это обычно здесь бывает.
13:30, бескрайние леса, прерываемые проплешинами болот, по обочинам взрывается сиреневым иван-чай. Лес низкий, как будто молодой — это из-за болотистой почвы, лишь изредка встречаются свечки старых высоких сосен да коряжистый сухостой, кое-где видны следы прошлых пожаров. Мы на полпути, до Кимжи ещё 80 км, после дорога будет только ухудшаться, а сейчас мы несёмся по выровненной грейдерами песчаной нитке.
Периодически выходим размять ноги. Белый ковёр — это мох сфагнум. На вид — мягкий и пушистый, на ощупь очень структурный, как жёсткая губка.
1400, COVID-19. Этой надписью нас встретило придорожное кафе где-то под Чижгорой, в котором мы остановились на обед. Весь общепит в Архангельской области сейчас обслуживает только на открытом воздухе, поэтому зал заведения оцеплен лентой на манер места преступления, а жаркое по-домашнему приходится кушать на тесном крыльце, скрываясь от дождя.
1500, пересекли Мезень. С переправы под Кимжей, которая должна стать нашей конечной точкой, открылся вид на реку, испещрённую отмелями и песчаными косами. Видимо, периодически будем садиться на мель. Впрочем, об этом меня предупреждали.
1600, остановились размяться и в двух шагах от дороги наткнулись на морошку. Последние пару лет в Архангельской области её почти не было, а в этом году морошки много. Очень хорошо, что мы приехали сюда именно сейчас).
Есть такие особенности северного бытия, которые не опишешь одной фразой. Одна из них проявляется в том, что ты никогда не знаешь, что будет дальше. Это выражается в изменчивости погоды, в постоянной зависимости от других, часто незнакомых, людей и, конечно же, в вихре меняющихся обстоятельств, закрученным когда-то давно непостижимой магией Севера. Вот и сейчас водитель сказал: “А вы в курсе, что от Лешуконского вы поедете на другой, более проходимой, но менее комфортной машине?” “Буханка!” — угадал я. 100 км на буханке по бездорожью — люблю такое).
1800, водитель заправил буханку и мы, перегрузившись, двинулись дальше.
1840 Конечно же уазик сломался. Полетел натяжной ролик приводного ремня. И новый ролик даже нашёлся в багажнике, а вот с ключами вышло не очень. Команда не унывает, отмахивается от комаров и поднимает боевой дух рюмкой настойки. Водитель говорит: “Забыл набор инструментов, понадеялся на совершенство автомобиля”. До Усть-Кымы ещё 70 км. Судя по всему к 20 нам не добраться.
1920, ролик заменён, мы едем, а я думаю о том, что наш поход начинается как нельзя лучше. Команда сближается такими вот небольшими приключениями. А ещё думаю о Севере, хорошо здесь — дышится свободно.
2040, проезжая мимо стоящего на дороге брата-уазика, решили остановиться, узнать — всё ли в порядке. Оказалось, с него кто-то слил бензин, и люди застряли посреди дороги. Водитель нашего уаза поделился полторашкой бензина и мы помчались дальше. Удивительно, воровство здесь вообще-то редкость.
2120, прибыли в Усть-Кыму. Наш “связной”, Алексей Зосимович Кузьмин, уже ждал нас у своего дома. Водитель, Толя, его знал и место мы нашли без труда. Алексей Зосимович объяснил нам где стоят лодки и сказал, что привезёт нам дрова. Мы отправились ставить лагерь. Каждый раз в начале похода процесс постановки лагеря выглядит сумбурно и неуклюже, ещё не распределены роли и не рассортированы припасы, поэтому всё происходит долго. Это подметил и прибывший вслед за нами Алексей Зосимович. У него дело спорится, за пару минут он организовал стол с лавками, научил младших парней разводить огонь в самодельной печке и выдал нам хранившиеся у него якорь и швартовы для лодок. Я предложил ему поучаствовать в трапезе, но он отказался от пикника. “Я лесной человек” — сказал он, и я, кажется, понял о чём он.
2230, лагерь стоит. Луна зажглась огромным фонарём и разлилась дорожкой по Мезени. Очень красиво. Мы сидим и пытаемся разобраться в отличиях галсового угла паруса от шкаторины. Наконец-то отпускает мандраж сборов и дорожная суета. Ничего не забыли, всё теперь идёт своим чередом.
4 августа. День 1.
0700, подъём. Сегодня много дел. Нужно рассортировать продукты, проверить снаряжение лодок, навязать парус на мачты. Наши лодки — это «Шалман» и «Шарманъ» — карбаски, построенные пару лет назад мастером из Лешуконского — Виктором Петровичем Кузнецовым. В их названиях я нахожу что-то цыганско-французское.
0740, завтрак. Александр Зосимович пришёл попрощаться. Пожелал нам доброго пути и утарахтел на своём мотоблоке.
0900, готовим лодки, учимся вязать прямой узел (“как обычный, только неудобный”)).
1000, задул встречный ветер. Будем грести. Убираем лагерь, идём гулять в Усть-Кыму и ЧУчепалу. Если Усть-Кыма ещё более-менее жива, то Чучепала насчитывает всего пару домов за которыми следят люди, приезжающие сюда как на дачу.
К слову об ударениях, Толик — водитель — в разговоре заявил: “А что ударения? Как удобней, так и ударяется. ЧУчепала, БЕлощелье, ПАлащелье!” Мы только плечами пожали.
Два сруба под одной крышей.
Назад идём через сказочной красоты лес. Того и гляди встретим избушку на курьих ножках. Или медведя…
Оветный крест в Чучепале. Что это такое — расскажу попозже.
1320, набрав грибов и багульника, наевшись ягод, вернулись с прогулки в деревню и отправились на поиски Ангелины Валерьяновны, которая, по слухам, пускает туристов переночевать. Нам-то уже не надо, стараемся для будущих групп, развиваем внутренний туризм)).
1415, вышли в направлении Палащелья.
1630, за очередным поворотом ветер стал попутным и мы решили поставить паруса. Тут же выяснилось, что на Шармане центральная банка не держится на штатном месте и, соответственно, не держит мачту. В то же время, банка упирается в шпангоуты передним краем и лёгкий попутный ветер выдержать способна. Решено ставить парус и наблюдать за поведением банки.
Краткий инструктаж по постановке парусов и вязке восьмёрок на утку (а также объяснение, что такое утка) и команда Максима (жена Наташа и двое сыновей — Илья и Миша), никогда до этого не ходившие под парусом, бодро добирают шкоты на зашедшем галфвинде, поворачивают через фордевинд, и пьют ром из бутылки. Ладно, ром я выдумал.
Ловлю Дзен
1800, зашли в домик, где останавливаются дорожные рабочие. Ночевать здесь не будем. Я не верю в клише, но тут разбросаны пустые бутылки из-под водки, очень накурено и неуютно, хотя концепция приютов для путников мне очень нравится. К тому же, тут СТОЛЬКО мошки, что останавливаться здесь решительно невозможно.
1900, встали на галечную косу в Палащелье, приготовили ужин — ризотто с грибами на секундочку! — и до поздней ночи разговаривали о влиянии еды на цивилизации и об истории русской (или польской?) водки.
Кирилл на закате.
5 августа. День 2.
0730, подъём и завтрак.
0900, идём гулять по Палащелью. Находим памятник прялке и я вспоминаю, что Палащелье — это родина мезенской росписи (погуглите, это очень красиво). Одна проблема — от росписи здесь только этот памятник и остался, да и на нём орнамент еле различим.
Зато здесь мы нашли очень старый, но до сих пор действующий колодец журавль! Не знаю, почему, но он вызвал чувство детского восторга, есть какое-то волшебство в его работе, как будто в принцип действия заложены не гравитация и рычаг, а заговор и навет. Напившись вкусной колодезной воды мы распрощались с Палащельем и двинулись к лодкам.
Какой цвет!
1150, стартуем из Палащелья. Галфвинд. Пробуем ставить парус, но набрав ход, мы получаем бейдевинд, который противопоказан нашей мачте на «Шармане» — банку выламывает, а держать мачту на руках неудобно да и небезопасно. Убираем паруса и, как будто нарочно, начинает дуть встречный ветер. Это северные духи нам говорят — не расстраивайтесь из-за паруса, всё равно он вам сегодня не понадобится. Идём на вёслах.
1330, обед. Да в каком месте! Проходя очередную песчаную кошку, мы замечаем, что характер берегового пейзажа начал меняться: камней стало меньше и появился песок. Дно, кстати, теперь тоже не представляет опасности, оно песчаное с пятнами гальки. И вот мы видим крутой песчаный скат берега. Белый песок пляжа манит к себе и мы сдаёмся, преодолевая сносящее нас течение, пристаём к bounty island. Атмосфера тропического пейзажа захватывает, и мы, поддавшись искушению, прыгаем в холодные воды Мезени. После купания, поднявшись на песчаную дюну, мы оказываемся в австралийском буше, образованном кустами ивняка, растущего там и тут среди песка. Пейзаж, который по нашим представлениям свойственен исключительно тропическим широтам, на деле оказывается типично северным (такой же вид я встречал на пляжах по берегам Северной Двины). Пообедали и снова в путь.
1900, выбрали место стоянки напротив Ценогоры на песчаном пляже. Сегодня прошли 25 км на вёслах.
6 августа. День 3.
0800, подъём. Ночью ветер усилился. Пойдём против ветра.
1030, выходим по направлению СелИща, сперва зайдём в Ценогору. Возможно, на холме пробьётся связь.
1100, Ценогора оказалась большой живой деревней. Здесь есть школа, в которой учатся дети с 1 по 8 класс, а затем уезжают в райцентр — Лешуконское — в школу-интернат. Первая же женщина, с которой мы поздоровались пока гуляли по деревне, оказалась смотрительницей часовни и деревенского клуба. Несмотря на то, что мы встретили Марию Ананьевну в противоположном от её дома конце села, собирающую малину для варенья, она торопливо собралась и мы вместе отправились за ключом от часовни.
Мария Ананьевна показала часовню, рассказала про пожар в селе, который уничтожил добрую половину строений, в том числе старую церковь, на место которой перенесли часовню с края села. Посоветовала расспросить жителей Палащелья о старце Юде, который жил в конце 19 века отшельником в лесу близ села и помогал местным, используя свои полумистические таланты, например, искал пропавший в лесу скот. Его настолько уважали местные жители, что после смерти на месте его жилища построили женский монастырь, от которого, к сожалению, почти ничего не осталось. Я вижу во всём этом проявление северного магического православия (термин авторский)).
Ценогорская Часовня.
В часовне Мария Ананьевна рассказывает про историю Ценогоры.
Важное правило часовни.
Из любви к средствам передвижения. Нет, ну какая палитра!
1200, встретили Валентину Фёдоровну — очень активную бабушку, которая слёту принялась продавать нам старинные вещи — платки, горшки, ложки и т.д. Наташе понравился платок вроде бы из Вологды и вроде бы старинный. Довольные и нарядные (только Наташа) пошли к лодкам. По дороге заглянули на родник за водой.
Валентина Фёдоровна обмолвилась о некой старой секте в Палащелье и Селище и попросила не говорить о ней там. Интригует.
1300 выдвинулись на Селище.
По пути остановились осмотреть рыбацкую избушку. Прислонённая к двери доска означает — никого нет дома, закрыто! Замка на двери нет. Так, к слову, по всему северу.
1800, пройдя 30(!)км на вёслах, причалили в Селище. Нашли Нину Григорьевну, она нас ждала, так как ещё из Усть-Кымы я позвонил ей и предупредил о нашем визите. Очень милая и активная женщина. Замечательный старый дом, в котором она принимает туристов. Вообще, Нина Григорьевна долгое время занималась развитием туризма в Селище, но потом забросила и оставила только дом, в котором мы остановились. Добрая женщина накормила нас ухой и овощами с грядки, принесла бидон смородины, истопила баню. Чувствуем себя как в гостях у бабушки.
Красивый закатный свет выгнал из дома на растерзание мошки. На фото — колодец, отапливаемый зимой, чтобы вода не замерзала.
2100, после бани и вкусной ухи счастливые легли спать.
7 августа. День 4.
0730, подъём.
1000, экскурсия в дом-музей деда-Мартына. Дед Мартын — почти фольклорный персонаж (отличие одно — он настоящий). Жил он когда-то давно, мастерил утварь из бересты, рассказывал небылицы, писал рассказы и вдохновлял всех своей жизнерадостностью. Музей представляет собой деревенский дом образца начала 20 века, домовая утварь перемежается здесь с газетными вырезками и страницами книг с рассказами Деда-Мартына.
1150, выходим. Сегодня нам предстоит самый длинный переход — из Селища в Лешуконское. Думаю, встанем на стоянку перед переправой, чтобы пройти сложный участок с пантоном, где течение может перевернуть лодку, утром со свежими силами. Таким образом, нам необходимо преодолеть около 40км на вёслах, так как ветер всё ещё встречный.
1600, после обеда на пляже решили заглянуть в деревню Пылема, которая оказалась кладезем северной архитектуры. Ухоженные большие срубы с традиционными террасами и коньками на крышах. В деревне почти никто не живёт постоянно, она превратилась в дачный посёлок, но, похоже ей это пошло на пользу.
Расписные свесы дома в Пылеме.
Хорошо идём.
1900, наконец пристали к песчаной косе перед переправой, выгрузились и принялись готовить ужин.
2130, к переправе на скутере прикатил Виктор Петрович Кузнецов, чтобы помочь нам починить выпадающую банку. Виктора Петровича здесь знают все. Он известный мастер — шьёт карбасы, зырянки, вот и наши лодочки сшил тоже он, так что банку нам починил по гарантии)).
2300, после 40 км на вёслах засыпаем без задних ног, рук и спин.
8 августа. День 5.
0800, подъём. Каждую ночь идёт дождь. Вчера я, нацепив на себя только дождевик и бродни, в спешке убирал продукты из-под открытого неба.
1015, выходим по направлению Малой Нисогоры. Сильный встречный ветер. Грести тяжело и скорость мы имеем совсем небольшую. Рассчитываю пройти 12 км до места назначения за 3 часа.
Проходим переправу.
Церковь Большой Нисогоры.
1320, добрались до Большой Нисогоры и решили погулять, к тому же у меня есть контакт Фёдора Александровича — старосты деревни. А вот сети уже нет.
1330 в деревне ни души, идём по пустым улицам, а на нас смотрят зияющие провалы окон. Пасмурно, оттого и неуютно. Я почти отчаялся найти Фёдора Александровича и чуть было не повернул обратно к лодкам, как из последнего дома, стоящего на окраине деревни вышла женщина и сходу пригласила нас на чай. Разумеется, мы согласились.
Оказалось, север привёл нас в гости к Фёдору Александровичу, а встретившая меня женщина — его жена, Галина Ивановна. Стол стремительно стал наполняться всяческой снедью, а первое впечатление от пустой холодной деревни растворилось в кружке горячего чая.
Во дворе Фёдора и Галины.
1400, пообедав, мы отправились осматривать местные достопримечательности под предводительством Галины Ивановны. Зашли в церковь, которая была построена в конце 19 века, а в советское время служила зернохранилищем. В 2000-ых жители села очистили внутренние помещения от остатков госплана и собрали иконы, у кого что было; получился эклектичный иконостас. Только резному архаичному распятью не нашлось места, батюшка забраковал, и теперь оно стоит на площадке колокольни.
Вид с колокольни.
Какое прекрасное решение с окнами. Такой лофт получился.
Ещё Галина Ивановна показала нам музей деревенского быта, созданный силами жителей. Каждый вложился горшком, сарафаном или платком, который достался от бабушки и получилась коллекция занятных вещей. К слову, там я увидел платок — точную копию того, что нам предлагала Валентина Фёдоровна в Ценогоре. Значит и вправду ценность.
1600, выходим в сторону Малой Нисогоры. Это всего в паре километров и мы не спешим. По дороге к лодкам слышим: “Ласка! Ласка!” — это Игорь Корбут ищет сбежавшую собаку. Находим её уже ближе к Малой Нисогоре. Ласка скулит и виляет хвостом, но не найдя среди нас хозяина, в лодку прыгнуть не решается. Малая Нисогора уже за поворотом, а там ждёт Игорь. Потерявшиеся нашлись, ищущие обрели. Happy end.
1700, швартуемся в Малой Нисогоре и отправляемся на поиски гостевого дома, где мы собираемся остаться на ночь. Находим его в состоянии “лучше в палатке посплю”. Садимся горевать на лужайке.
Но я-то знаю, что север нас не оставит, звоню Фёдору Александровичу и он соглашается нас забрать и приютить: “Только с УАЗиком закончу копаться и сразу буду”. Через два часа застаёт нас уже весёлыми. Через старую мельницу, на которую, в отличии от экспонатов Малых Корел, можно забраться и прочитать на стенах, когда там был Петя и оценить уровень социальной ответственности Кати, едем в дом старосты Большой Нисогоры. “А я как знал, что вам не понравится, баньку вот затопил!” — говорит Фёдор Александрович.
Мельница в Малой Нисогоре. Без лопастей.
2000, баня, ужин, ТЕЛЕВИЗОР. Насколько же ведом человек. Я всеми силами пытаюсь концентрироваться на разговоре за столом, но неизменно обнаруживаю себя, да и всех вокруг, поглощёнными этим подлым ящиком.
2240 Отбой. Ну, это у меня отбой, а половина команды до сих пор захвачена интригой кто кого — мегалодон Стетхема или наоборот. Для меня тут загадки нет, поэтому могу себе позволить отдохнуть.
9 августа. День 6.
0800, подъём. Завтрак проходит в сопровождении новостей из телевизора. Очень странно, не покидает ощущение когнитивного диссонанса — что за мир показан на экране? Какое отношение он имеет ко мне и к реальности?
1030, выходим, сегодня в планах 30 км до Кесломы. Конечно на вёслах.
1240, пришли в Заручей. Это одна из пяти деревень, раньше объединённых в одну большую Кельчемгору. Мы зашли сюда посмотреть на пятиглавую деревянную церковь, отреставрированную силами жителей. Дорога к ней пролегает через две деревни и сказочной красоты луг, проходя по которому мы замолкаем и я, закрыв глаза вхожу в состояние динамической медитации.
Вообще, я не верю в концепцию мест силы, как и в различные психические поля или чем там объясняется большая притягательность некоторых точек пространства относительно других. Однако, это не мешает мне использовать подобную терминологию для описания своих мыслей и состояний. Здесь, в Заозерье (это не опечатка, а другая деревня), где находится церковь Николая Чудотворца, я почувствовал полное умиротворение — очень ценное ощущение. Вот умели же выбирать места. Тут тебе и луг, утопающий в цветущем разнотравье, и пригорок (или, как здесь говорят, угор), с которого открывается вид на деревеньку, и рощица — в общем, все триггеры русской души в одном флаконе.
Советское наследие в стенах церкви.
Поднявшись на колокольню вместе с Алексеем Николаевичем Морозовым, который живёт здесь же и который как раз занимался реставрацией церкви, я сажусь опершись на колонну и отключаю внимание. Не так часто удаётся ощутить полное спокойствие и я пользуюсь моментом. Алексей Николаевич рассказывает Наташе о жизни в Кельчемгоре — о колхозе, о судьбе церкви; выхватываю из их разговора редкие фразы.
Закончив рассказ, Алексей Николаевич ведёт нас к себе пить чай. В разговоре выясняется любопытная подробность процесса реставрации церкви. Оказывается, жители смогли её отремонтировать только потому, что она не входит в число объектов, охраняемых государством, иначе церковь бы так и стояла — с гнилыми перекрытиями и покосившейся колокольней — мы такие уже встречали на своём пути.
1445, возвращаемся из Заозерья в Заручей и отправляемся дальше — к Кесломе.
1700, нет времени на полноценный обед, да и не иссяк запас сил после чая с печеньками у Алексея Николаевича, поэтому связываем лодки бортами и перекусываем, дрейфуя по направлению к цели.
1900, подул лёгкий попутный ветерок, поставили парус. Скорость 2,5 узла — меньше, чем на вёслах, но больше скорости течения)) Нас это устраивает, спешить некуда.
2000 Встали на стоянку напротив Кесломы. Всё налажено и происходит как будто само собой — лагерь установлен, костёр разведён, а в котелке уже что-то бурлит — это Медведь кашеварит.
2300, отбой.
10 августа. День 7.
0830, подъём. Сегодня ночью был очень сильный порывистый ветер и дождь. Хорошо, что тенденция не меняется и днём дожди нас не беспокоят.
1040, выходим, поставили парус, хотя пройти нужно всего пару километров и на вёслах мы бы их преодолели гораздо быстрее. Но я так соскучился по парусу!
1120, пришли в Кеслому и отправились на поиски магазина. Здесь магазины имеют загадочный график работы, плавающий от села к селу. В Кесломе например, магазин работает с 14 до 15, раньше он работал с 12, но единичку заклеили и получилось 2-15. Уточнили у местных — да, с двух до трёх. Однако, тут как с российскими законами — суровость графика работы магазина компенсируется необязательностью его соблюдения. Находим продавщицу, она открывает магазин и мы пополняем припасы.
Кеслома оказалась на редкость живой деревней — тут и там встречаешь местных жителей. Кто-то спешит по делам, кто-то чинит колодец, кто-то просто болтает.
Позволить?
Пристали с расспросами к мужикам, которые чинили колодец — раз уж отвлекать людей, так от чего-то важного)) Выяснилось, что на 30 жителей деревни приходится аж 9 коров. Излишки, которых при таком соотношении имеется в изобилии, селяне продают в другие деревни. Интересно, почему так, почему в одной деревне нас встречают пустые провалы выбитых окон и полное отсутствие какой-либо деятельности, в то время как через несколько километров стоит деревня, из которой не уехали молодые жители, которая живёт и процветает?
Я думаю, здесь дело по большей части в случайном стечении обстоятельств. Вероятно, в Кесломе одновременно несколько семей не стали расставаться со скотом, несмотря на то что в 90-е и нулевые было очень сложно его держать, да и вообще жить в деревне. Эти семьи смотрели друг на друга и традиционное “чтоб всё как у людей” играло им на руку. Во многих других деревнях всё сложилось иначе — постепенное разрушение колхозов и потеря работы большей частью населения привела к деградации семейных хозяйств и не хватило сил перебороть этот тренд. Теперь в таких деревнях мантра советского гражданина работает на сохранение статуса кво и деревня постепенно умирает.
Обмениваясь такими мыслями, мы дошли до лодок, по пути купив у местных творога и очень вкусного молока.
1315, перекусили и отчалили. Задул лёгкий восточный ветер и мы бакштагом двинулись в сторону Азаполья.
1615 Прибыли в Азаполье, проделав последние 5 км на вёслах — штиль. Как я и предполагал в самом начале — команда второй лодки — Максим, Наташа, Миша и Илья — сильно отрываются от нас (думаю, это мы ленимся)) и в Азаполье они ждут нас уже полчаса. Отправляемся гулять, деревня оказывается очень большой. Нам нужно найти руководителя местного ДК — Ироиду Валентинвону, а заодно и место ночлега — сегодня не хочется ставить палатку. На одном из перекрёстков встречаем двух мужичков, беседующих о чём-то. Один из них говорит, что приютил бы нас, да переживает из-за коронавируса.
Чтобы мы не расстраивались, угощает огурцами из своей теплицы, попутно сетуя, что никому здесь уже ничего не нужно. Разделяю его горечь, хотя и прекрасно понимаю людей, которые уезжали и продолжают уезжать. Одно дело — оказаться здесь в качестве гостя, насладиться природой, пообщаться с людьми, почувствовать север, совсем другое — прожить здесь всю жизнь. Честно говоря, я бы тоже уехал.
Ироиду Валентиновну находим, дозвонившись по мобильному телефону. Встретив нас, она начинает свой рассказ про своё родное село. На самом деле, родом она из Лешуконского, а сюда приехала работать ветеринаром, так как в Азаполье было больше 1000 голов крупного рогатого скота. В советский период здесь кипела жизнь — лучшие кони, получающие медали на ВДНХ, маслозавод, коровник. В 1920-е века село насчитывало около 800 жителей! После пожара в 30-е население уменьшилось вдвое. А в девяностые люди начали стихийно уезжать. Сейчас здесь едва ли наберётся 30 проживающих круглый год человек.
Азаполы (так сами себя называют жители), по словам Ироиды Валентиновны, всегда обладали сильной верой и поэтому по всей деревне стоит довольно много оветных крестов. Это крест, поставленный в исполнение обещания человеком, что-либо просящим у бога. Например, рожает жена одних девочек, муж в отчаяньи, ведь земельный надел дают только на мужчину. И вот он говорит: “Господи, пошли мальчика, я крест поставлю!” Жена рожает мальчика, муж ставит крест — все довольны. О чём свидетельствует наличие таких вот крестов в обилии для себя каждый решит сам. Сильная вера в бога? В авось? Или невероятная удачливость азаполов?
Закаты здесь создают магическое впечатление.
Корова в свете вечернего софита.
С экскурсией мы прошли по главной улице деревни, заглянули на прекрасную смотровую площадку, в мастерскую гончара и в музей-подызбицу. Подызбица — это небольшая комната с отдельной печью, в которой семья жила зимой, чтобы не топить весь дом. Это место концентрированного быта — тут печка, справа прялка, рядом люлька, там кастрюлька — всё это в зоне доступа твёрдой женской руки. Азаполы собрали здесь огромное количество артефактов прошлого. Наибольший восторг у меня вызвала конопляная рубаха — вынь да положь, хочу такую же!
Конечной точкой экскурсии стал ДК со своим музейчиком советской эпохи села. Здесь, в клубе, который, как водится, раньше был церковью, Ироида Валентиновна предложила нам переночевать, а мы с радостью приняли её предложение.
Утомившийся партработник.
2000, готовим ужин, бродим по ДК и обсуждаем рассказ Ироиды Валентиновны, произведший впечатление на всю команду.
2200 Обследовав главную комнату клуба, выясняем, что у нас есть всё, чтобы устроить рейв — диско-шар, стробоскопы, ультрафиолетовая лампа, кислотно-синие гирлянды. Включаем всё это и деревенский ДК превращается в странный зачарованный уголок в бесконечном пустом пространстве, а мы становимся странниками не только в пространстве и времени, а ещё и между реальностями. С такими необычными мыслями засыпаю на полу клуба-церкви где-то на Руси.
Куда бы Емеля уехал на такой печке?
11 августа. День 8.
0730, подъём, завтрак.
0900, собираемся.
0940, выходим в Погорелец от которого нас отделяет около 15 километров. Погода портится. Ветер встречный, но идём хорошо. Максим с командой вырываются далеко вперёд и на очередной развилке, которыми богата Мезень, ныряют не в тот рукав. Мы следуем за ними чтобы не потеряться. Погорелец останется вне зоны досягаемости, я уже это знаю.
1300, выходим на песчаную косу напротив Погорельца, где нас ждёт Максим с семьёй. Досадно, что не смогли туда зайти и узнать у местных, что же означает название их селения. Однако, из каждого путешествия просто необходимо возвращаться с чувством незавершённости, неполноты. Когда я был в Стамбуле, например, я не успел посетить один из красивейших дворцов Долмабахче и морской музей, и благодаря этому я точно знаю, что вернусь туда. Теперь и на Мезени есть незаконченные дела и это очень хорошо!
1400, пообедав, и ещё раз окинув взглядом щелье, увенчанное красивой линией домов, выходим в Кильцу. Впереди ещё 15 километров на вёслах.
1630, преодолев большую часть пути, сворачиваем в канал, ведущий в Кильцу. После широкой просторной Мезени узкая протока, судя по всему рукотворная, создаёт ощущение спокойствия и безопасности. Не спешим, наслаждаясь тёплым вечером и уютом. Я забрасываю спиннинг, но тщетно.
1800, к сожалению, канал, которым мы планировали прибыть прямиком к линии домов деревни, оборвался и нам пришлось встать лагерем довольно далеко от неё. Первым делом отправились в экспедицию — осмотреть Кильцу, найти магазин и, возможно, ночлег.
Первое, что бросилось в глаза — размеры домов. Мы уже знаем, что большую часть дома занимает поветь и другие хозяйственные помещения, но даже учитывая это, дома в Кильце показались нам огромными — средняя двухэтажка квартир эдак на 8. Как должно быть сложно ухаживать за таким домом. Гуляем по селу, растянутому вдоль старого, поросшего ивняком канала. Кильца входит в число самых красивых деревень России — гласит табличка на въезде. Правда, выяснилось, что въехать сюда можно только на тракторе, да и то не всегда.
Вдоволь нагулявшись, приступаем к исполнению уже изученных схем. Находим дом продавщицы магазина, затем ищем работника дома культуры и вуаля! Еда и ночлег обеспечены. Но местный ДК нам показался недостаточно фешенебельным в сравнении с клубом Азаполья, поэтому решили ночевать на берегу. Честно говоря, просто лень было тащить вещи, ведь до лодок около 1,5 километров.
Вид с угора Кильцы
2200, поужинали и поговорили. Нависшая было туча не стала наказывать нас за пренебрежение гостеприимством замечательной хозяйки клуба Кильцы и позволила нам поболтать. А разговор отличался исключительной важностью. Говорили о русской кухне, пытались выработать коллективное мнение, что же это такое, существует ли она и что нужно сделать индустрии общепита чтобы ответы на эти вопросы были однозначны. Спорили, перебивали и вообще получали большое удовольствие от беседы.
0000, Отбой.
12 августа. День 9.
0800, подъём. Выходя из палатки, отмечаю — ветер встречный, тяжело будет грести.
1020, последний завтрак, приготовленный на костре съеден, выходим в Кимжу. Пока мы собираем вещи, подъезжает буханка и водитель, мы встречали его вчера в Кильце, направляется к нам — его привлекли лодки. Сперва нам плохо удаётся разобрать слова — такой необычный говор, но через некоторое время привыкаем. Мужик тоже знает Петровича (Виктора Кузнецова), говорит — лодки хорошие и переправу под Кимжей мы запросто пройдём. Ну хоть один!
1230, грести и вправду тяжело, ветер пришёл вместе с дождём и наша скорость снизилась до 2 узлов. По течению! В какой-то момент выгребать против такого ветра стало совсем тяжко, пришлось ткнуться в берег в надежде, что погода скоро изменится. Так оно и случилось — на минуту даже выглянуло солнце и мы двинулись дальше, к той самой переправе, которой нас только ленивый не пугал.
1330, на переправе. Подходя к ней, я внимательно осматриваю возможные пути прохода и обнаруживаю, что под левым берегом есть прекрасное место под автомобильным мостиком, где можно перевести лодки вручную. Так и поступаем — встаём за 30 метров до прохода, оставляем в лодках только вещи, приязываем к корме и носу по концу и проводим по одной лодке за раз. У берега вода спокойная, но под пантон уходит сильная струя течения, способная перевернуть лодку, поэтому с кормы при проходе страхуют двое.
Проведя лодки, устраиваемся на перекус. Осталось совсем чуть-чуть.
1500, ищем заход в реку Кимжу по которой нам предстоит пройти какое-то время против течения. Какое — вопрос, ведь первая попытка зайти потерпела неудачу, тупик. Идём дальше. По суше переправу и Кимжу отделяет около 2 километров, но нам, судя по всему, предстоит гораздо более длинный путь.
1600, пройдя ещё один тупик, наконец заходим в Кимжу. Поворачиваем почти в противоположном направлении и ветер становится попутным. Ставим парус, но тут же натыкаемся на мель. Русло Кимжи петляет между банками такими крутыми зиг-загами, что под парусом идти решительно невозможно, поэтому садимся на вёсла. К счастью, сложный участок быстро заканчивается и вот мы уже спокойно парусим к конечной точке нашего маршрута.
1830, ветер стих. Садимся на вёсла, осталось 2,5 км. За весь маршрут с таким энтузиазмом мы не гребли. Финишная прямая, 250 км позади. Мы дошли.
1900, из-за очередного извива реки выплывает высокая деревянная церковь Кимжи. Нас ждёт гостевой дом с душем и натопленная баня.
2100, проходя такой длинный маршрут, неизбежно сливаешься с окружающим, погружаешься в контекст местности и происходящих с тобой событий. Баня в Кимже стала для меня апогеем этого погружения. Мы, утомлённые, прошли сквозь деревню до дома Валентины Петровны, хозяйки бани и нырнули в жаркую парилку. Хорошенько прогревшись, мы вышли на свежий воздух, спугнув соседских девчонок, убежавших в дом напротив, чтобы стучаться в окно второго этажа и каждый раз пугаться, когда мы обращаем внимание на их проделки. В это время на периферии замаячил гнедой жеребец, который гулял по улицам Кимжи уже погрузившимся в сумерки. Из соседнего дома выскочил мужик и ринулся в атаку на коня, который незамедлительно ретировался, а мужик направился к нам. Состоялся диалог, суть которого изложу, но за точность цитирования не поручусь:
Мужик: Здорово! Туристы небось? Отуда путь держите?
Я: Да, туристы. Из Усть-Кымы идём. На вёслах почти всю дорогу, ветра попутного мало было.
Мужик: А это Борис! Он тут туристов ктает, работает. А мне, скотина, проводку порвал недавно, я его гоняю!
Я: А, это Вы про коня? Красивый жеребец. Я его погладить хотел, но подумал, вдруг агрессивный. Добрый конь-то?
Мужик: А баню, если надо, я вам истоплю! Вон у меня какая баня, специально строил, для гостей!
Я: Да мы уже паримся у Валентины Петровны, а завтра уезжаем вовсе..
Мужик: А? Да я глухой, не слышу ни..я! На станции 40 лет отработал, оглох! Ну ладно, заходите если что!
И ушёл. И вот я подумал, что этот мужик, он как дух севера. Добрый, но глухой — он не услышит твоих просьб, но причинит тебе добро так или иначе.
Тот самый Борис
0000 Отбой. Завтра много дел
13 августа. Дорога домой.
0700, подъём. Чашка кофе и к лодкам. Нужно подготовить «Шарманъ» к следующему походу, а «Шалман» нужно поднять на зимовку.
1000, поднимаем Шалман, снаряжаем «Шарманъ».
1200, я не успел посмотреть церковь и музей, зато отдохнул от утренней суеты. Выезжаем в Архангельск. Всю дорогу спим, редко переговариваясь. Вот и всё, путешествие закончилось. Когда-то я вернусь в этот северный край, чтобы получше разглядеть то, контуры чего только наметились в этот раз. Может в следующем году.
Кимженские девчушки.
Последний взгляд на Мезенский край.