Никита Башнин – Экспедиция в лицах

Герой сегодняшнего интервью – Никита Башнин, участник 3 этапа экспедиции «Мангазейский морской ход».

О путешествии как выпадении из обыденности, дневниках как документах личного происхождения, о «зефирках» и трёх лучших моментах экспедиции  – в интервью Кате Суворовой.

Никита Башнин, 39 лет, Санкт-Петербург. Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела древней истории России Санкт-Петербургского института истории РАН, преподаватель Санкт-Петербургской академии художеств им. Репина. Участник 3 этапа экспедиции. (Нарьян-Мар – Югорский Шар – Амдерма, 8 – 15 июля 2024 года)

УЧЁНЫЙ В ЭКСПЕДИЦИИ

Я попал в проект, потому что на одной из конференций познакомился с коллегой-историком Настей Богомазовой из Москвы. Она сказала мне: «Я пишу книжку про корабли, а вот там их строят, смотри!» – и познакомила меня с Женей Шкарубой. Поэтому я был в курсе, когда «Матеру» достроили, и она дошла из Великого Устюга до Архангельска – а когда узнал, что будет экспедиция в Мангазею, то сразу сказал, что хотел бы попробовать и что готов принять участие в любом из этапов.

Морского опыта у меня не было. Функции в походе у меня были такие же, как у всех: варить кашу, сидеть на руле, ставить паруса, дежурить. Еще Женя попросил меня писать дневник похода, что я и сделал. Я писал его как личный дневник, без цензуры, как на душу ляжет. Изначально предполагалось, что он будет опубликован.

С одной стороны, я описывал в нём свои собственные впечатления. С другой стороны, я уже не идентифицирую себя с ним полностью, это самостоятельный документ. Я отправил его Полине (Полина Шкаруба – координатор экспедиции на берегу – прим. ред.), и теперь этот дневник живёт уже сам по себе.

Важный вопрос – зачем мне это – простой ответ, в кабинете не познать людей XVII в., ведь не только предприимчивость толкала их в такие путешествия. Вот не сидится мне дома, и им не сиделось. Творческий человек не может не писать, не путешествовать; двигаться вперед и развиваться, вот это да!

(из дневниковых записок одного кабинетного ученого).

Я сейчас немножко позанудствую как ученый: с точки зрения анализа исторического опыта, человеческой психологии, социологии и так далее, путешествие — это выпадение из обыденности, из привычной реальности. И опыт путешествия гораздо важнее однообразной повторяющейся повседневности. Путешествие даёт возможность поразмышлять о том, о чем ты вообще не стал бы думать в своем обычном режиме проживания. Соответственно, и такие дневники – документы личного происхождения – всегда «пользуются спросом», вызывают интерес учёных, потому что отражают непосредственное, личное переживание человека в той или иной ситуации.

ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Впечатления прекрасные и неповторимые. Мне всё понравилось: от бессонных ночей, сильного ветра и холода до неудобного спанья. В общем, буквально всё было круто, так, как нужно в настоящих путешествиях.

Отходим все дальше от берега, Евгений Шкаруба смотрит то в яблоко, то в матку, а я думаю – вот как в XVI–XVII вв. ориентировались? только солнце и звезды? А еще сколько нужно было смелости чтобы идти в неизведанные дали. И что-то заставляет думать, что не в XVI в. появился карбас. Опыт копится столетиями. А тут шитье вицей, маршруты, паруса – кстати, как они назывались? А еще сейчас смотрю на море, на небо и полусферу дождевых туч и не понимаю, что заставляло людей думать, что земля плоская, когда это явно матрешка – шар в шаре. Кстати, поморы же и не утверждали, что земля плоская. Пожалуй, пора поспать, пока погода благоволит.

(из дневниковых записок одного кабинетного ученого).

САМОЕ СЛОЖНОЕ

По сравнению с другими жизненными опытами и их физическими или психологическими сложностями, в этой экспедиции самым сложным для меня было понять, что если я поворачиваю руль влево, то карбас идет вправо – и наоборот.

Ни в погоде, ни в отсутствии каких-то, скажем так, благ цивилизации не было ничего сложного. Конечно, было немного непривычно, что это море, что море волнуется…

Но сложным для меня было только это – научиться рулить.

Днем шли на веслах посменно. А еще с Алексеем мы дежурные и сготовили уху из консервов, а потом пришвартовались к кату и всей командой пили водку и ели уху. А уху была вкусной, водка подходящей, потом помыли посуду, и капитан сказал спать, и я лег на три весла, лежащих рядом в чудесном флисовом комбезе и вырубился. Вернее, сладко уснул и не спьяну, а от ухи и свежего воздуха. И это чудесно – яркое солнце, тучки, потом опять солнце, а ты спишь под баюкающее покачивание и вкрадчивое похлюпывание волн. Качаюсь как в колыбели и такое умиротворение, а потом проснулся и страшно от того, что в море, на глубине в небольшой скорлупке. А вокруг вода. И даже представляю, что лежу на пяти жердинах и балансирую между сном и явью.

(из дневниковых записок одного кабинетного ученого)

Карбас – люлька-колыбель между водой и воздухом. Было страшно, когда началось волнение, поднимались и падали. Вода около края борта. То буксир, то паруса, чуть не врезались в кат при расцепке. И только сегодня осознал, что шли двое суток по морю. Вселенная сузилась до карбаса и другой планеты – катамарана.

Дышал тундрой. Лежал на мху и ничего не слышал – просто песчинка во вселенной. Разные интересные характеры у людей. Перешел остров и гулял по той стороне. Волны и тучи.

(из дневниковых записок одного кабинетного ученого).

15 июля 2024 г. На горизонте Амдерма, ветер попутный, солнышко теплое. Волна мурлычет в левое ухо и, обойдя со спины шурша лопается пузырьками пены в правом ухе. Цивилизация маячит на горизонте двумя белыми шарами и букашкой вертолета, улетающего в глубь материка. На борту тихо, все досыпают и загорают. На руле молчаливый Алексей, который видимо, вспоминает Амдерму много лет назад.

Азия приняла мягко и тепло. Вчера, выйдя из Югорского Шара. Кстати, так и не увидели столбика на границе континентов, да и ладно, тритцати километровый шар вполне достоин быть границей между Европой и Азией сам по себе. А наша лодья на тихих водах перевозила нас из одного царства в другое. Чтобы путешествие было возвратным, один лежал на веслах ногами назад, а другой ногами вперед. Вот уже тысячелетие, как так и ходим по путям из Европы в Азию.

(из дневниковых записок одного кабинетного ученого)

САМОЕ КЛАССНОЕ

Самый классный момент был на выходе из Печоры, когда ты вдруг начинаешь понимать, что суши рядом уже нет, и впереди море.

И ещё первая ночь, когда ты просыпаешься в карбасе, а карбас несётся в море под парусами. Это было очень… умиротворительно – наверное, так можно сказать.

И ещё, когда мы вышли из Югорского шара – я тогда, собственно, сидел на руле ночью – а оставшиеся льды и снега лежали на берегах, как зефирки, такие вкусные и красивые. И в два часа ночи светит яркое солнце, и ты идёшь по ветру, а вокруг тишина. И зелёные травы тундры, и вот эти зефирки.

ПРИМЕЧАНИЕ: в ближайшее время дневник Никиты Башнина будет опубликован на нашем сайте как одно из личных свидетельств участников экспедиции «Мангазейский морской ход».

Подготовка текста: Катя Суворова

Фото: Никита Башнин, Павел Хазанов, Андрей Ягубский

#ЭкспедицияВлицах

#МангазейскийМорскойХод #ПлавучийЛекторий #ПФКИ

#КарбасМузей #МузейНаПалубе #ФондПотанина #музейбезграниц #креативныймузей #музей4_0

#ПоморскаяШхуна

Проект «Мангазейский морской ход – Плавучий лекторий» реализуется совместно с Президентским фондом культурных инициатив, Министерством культуры Архангельской области, Северным Арктическим федеральным университетом, Политехническим музеем и Музеем Москвы.

Проект «Мангазейский морской ход – Музей на палубе» реализуется победителем конкурса «Креативный музей» благотворительной программы «Музей без границ» Благотворительного фонда Владимира Потанина.

Экспедиционное снаряжение предоставлено компаниями TopON, 1853 / флисовая одежда для яхтинга и туризма, ПФ БЕРЕГ | Палатки УП | Печи |, Триумф-Марин, Fishmaster, Azot Outdoors, BTrace, Fishmaster, DexShell , Вольный Ветер, FORMULA 7, Архангельский водно-моторный центр, Станция Проверки Аварийно-Спасательного Имущества «СПАСИ», SenSat.