Ничего не планировать, принять решение о поездке меньше, чем за сутки, собраться накануне ночью, прыгнуть в попутную машину, на которой муж едет по делам из Архангельска в Каргополь, а вам нужно в Череповец (и близко не по пути), но вот, вы там.
Три дня до начала этапа с удивлением ловить себя на том, что вы всё ещё не удрали со старта, хотя пятый год пишете об этих экспедициях и знаете о них плюс-минус всё — даже то, что остаётся за кадром.
Ходить по Череповцу в дождевике до щиколоток, потому что три дня идёт проливной дождь, и докуда видно в прогнозе, всё будет именно так: ливень, гроза и двенадцать градусов выше ноля (а на дворе — июль). Подозревать, что вы принимаете плохое решение.
Прыгать с причала на борт и понимать, что вы всё-таки не отступите, потому что вода, лодки и авантюры (даже сложные) — это слишком притягательно. Успокаивать себя тем, что в крайнем случае вам нужно будет просто выдержать эту неделю.
Выходя из гостиницы, услышать от администратора: «Знаете, я тут не удержалась, попыталась поднять ваш рюкзак… И не смогла».
Не курить, но купить десять вишневых сигарет, зная, что в походе вам придётся непросто.
Сесть на лодки, каждую из которых вы знаете с самой первой детали, с того момента, когда они были ещё деревьями — и отправиться в путь.
Слушать настойчивые штормовые предупреждения по рации (ветер пятнадцать метров в секунду, волна до метра тридцати; на борту все приподнимают брови, но не говорят ничего, кроме: «Давай запишем на камеру, когда будут повторять»).
Идти на маленьких лодочках под большими вантовыми мостами, наблюдая мир под другим углом, в другой перспективе.
Идти под ливнем и осознавать, что вот, вы пять лет готовились к какому-то абстрактному походу, и когда он всё же случился, были к нему готовы: вы абсолютно непромокаемы, и в залитой дождём лодке можете просто спать, слушая, как капли небесной воды барабанят по капюшону дождевика, но вы неуязвимы и для них, и для ветра.
Идти в радуги, раскинувшиеся над рекой, как ворота, — если пройти на пятьсот метров вправо, найдёшь в зарослях горшок с золотом лепреконов.
Причаливать к необитаемому острову, разбивать лагерь в лесу, замечать, что в своем противомоскитном костюме вы неуязвимы и для полчищ насекомых, но только до той поры, пока не отправитесь по приватным делам в кустики — потому что тогда вам в личные места за одну секунду будут, как дротики, вонзаться сразу по тридцать зверских комаров (комары или крачки, Гриша, что лучше?).
Спать в палатке под комариное жужжание (хочется инстинктивно отмахнуться, но внутри палатки их нет, только триста штук снаружи настойчиво ищут, как бы к вам зайти) и крики чаек, затеявших ночную тусовку (все кричат на один такт, и только одна особо одарённая вопит на три, кажется, что она зовёт подругу, которую потеряла на этой дискотеке: «Ма-ри-на! Ма-ри-на!»).
Бесконечно ворочать рюкзаки, доставать и убирать вещи согласно меняющейся погоде, скручивать и раскручивать гермомешки, без которых всё в короткие сроки станет насквозь сырым. Поломать на этом деле несколько ногтей, обзавестись синяками от лямок рюкзака на плечах.
Снимать на мокрую технику.
Три часа ждать под ливнем, пока откроется шлюз. Повстречать ещё более безумного, чем вы, человека, который идёт один-одинёшенек на гидроцикле в Москву (когда он встаёт на своём коне и летит к берегу, то дождевик на нём развевается так, что Паша говорит: «Ты на него посмотри, чисто Мефистофель!»).
Раскинуть над лодками тент, продолжать ждать, давать все мишленовские звёзды макаронам с тушёнкой, которые под дождём приготовили дежурные. Ни разу не достать красивую чашку «моряки» с муми-троллями, потому что реальность вокруг слишком сурова, чтобы красоваться — но и без чашки ощущать себя моряком.
Зайти в шлюз в туманной дымке, в дождливой пелене, через огромные ворота (картинка, как в компьютерной игре, а Ингвар с отпорным крюком в ней — сталкер).
Протащиться с заглохшим мотором на буксире за белой яхтой — прямо по стенке шлюза, так, что от якоря летят искры, а лодки, стукаясь друг от друга, производят звук ореховых скорлупок.
Услышать от капитана полный джентльменский набор слов, положенных для такого случая — адресованных как экипажу белой яхты, так и собственным матросам.
Многократно произнести эти же слова в разнообразных вариациях по различным подходящим случаям.
В шлюзе, поднявшись на десять метров вверх, обнаружить себя вместо бесконечного серого дождливого дня в солнечном тёплом вечере, а затем оказаться в ресторане приветливой турбазы и заказать себе сразу три детских клубничных мохито; быть счастливым, как дитя.
Готовить пасту болоньезе на ходу посреди воды. Покупать и носить еду на четырнадцать человек, на два дня. Мыть чашки в волне, просто опустив руку за борт (стерильно!).
Надевать пять слоёв одежды (два из них — куртки, всё ещё июль), накрываться горой свободных спасжилетов, и, улегшись внизу, на сланях, плыть безмятежно, как дитя в корзине.
Подходя к Кириллову, встретить шторм, тут же вскочить на банки, позволяя ветру трепать волосы и плащ, держа равновесие, как на сёрфе; быть счастливым, как дитя.
Сонными ходить по монастырю.
Возвращаясь в гостиницу с причала, чувствовать в тишине, в подступающей темноте, как качается под нами Земля, летящая в своем космосе.
Искать стоянку, которая никак не находится, раз за разом причаливать к негостеприимным островам в недобрых камышах с очередными хищными комарами (Женя, зачем мы здесь? мы не хотим тут быть).
Ходить по зеркалам. Попасть, наконец, в тёплую белую ночь в голубом, розовом и оранжевом тонах, смотреть, как мимо идут пятипалубные корабли, с которых нам машут руками.
Смотреть, как волны за нами плавно заплетаются в косу.
Наблюдать, как от самого берега вместе с нашими лодками, словно на маршрутке, много часов следует стая кружащихся мотыльков. Фотографировать детей, собравшихся на носу и глядящих в закат и в розовую гладь воды.
Смотреть, как тут и там вокруг вас мелькают опасные затопленные леса — подводные деревья затонувших в водохранилище Атлантид, а вы скользите над ними в другом, верхнем мире.
Когда дети уснут в рубке и на пайолах, укрытые грудами курток и ковриков, достать бутылку шампанского и, сидя на вёслах, закурить в густеющую синеву.
Радоваться, что вы здесь.Фото и текст: Катя Суворова
Проект реализуется Товариществом поморского судостроения при поддержке Фонда президентских грантов совместно с Северным морским музеем, Северным Арктическим федеральным университетом и Российским военно-историческим обществом.