Морской практик

Евгений Шкаруба обошел под парусами полмира, однако пункт его приписки по-прежнему — Соловецкий кремль

Повестка из КГБ

Первое кругосветное путешествие мы с другом спланировали еще в шестом классе. Помню, как сидели в кабинете географии и прокладывали на карте путь нашей яхты… Вечером того же дня похвастался перед отцом: вырасту и отправлюсь в плавание вокруг света! Отец, вероятно, был не в духе и фантазии не поддержал, сказал, что ничего не выйдет: не выпустит КГБ.

Я расстроился, конечно, но на всякий случай решил проверить, так ли это. Написал письмо в этот самый КГБ. Смысл его был в том, что я, Евгений Шкаруба, собираюсь, когда вырасту, отправиться вместе с другом в кругосветное путешествие на яхте, но папа говорит, что меня за границу не выпустят, а потому прошу объяснить: по какой причине? Написал и отправил. Сейчас вспоминаю, какой указал адрес. Наверное, просто КГБ.

Прошла неделя. Возвращаюсь домой из школы (этот момент я помню хорошо!) и вижу: в большой комнате на диване сидят папа и мама, оба с очень серьезными лицами. В руках у мамы — бумажка: повестка мне, Шкарубе Евгению Викторовичу, с распоряжением явиться в назначенный час в такой-то кабинет Управления Новосибирского комитета государственной безопасности по вопросу отъезда за рубеж.

На следующий день мы с товарищем отправились по указанному адресу. Там на нас, шестиклассников, посмотрели, посмеялись и сказали, что, когда вырастем, все сами поймем. Настаивать на объяснении мы не стали. Были счастливы тем, что легко отделались. И так стало понятно, что не выпустят.

Сегодня, не раз переправившись через океан, я вспоминаю детскую мечту и наяву планирую предстоящее кругосветное путешествие…

Искра

Родился я в Новосибирске. В южной части города река Обь перегорожена плотиной ГЭС. Плотина образует Новосибирское водохранилище, с появлением которого был основан яхт-клуб «Водник». У его истоков стоял мой отец.

Мне было шесть лет, когда папа начал брать меня с собой. Он ходил на гоночной яхте класса «Дракон», я с одиннадцати лет — на швертботе «Оптимист». Позже гонял на «Финнах». Все детство и юность я провел в яхт-клубе. Параллельно учился в детской художественной школе.

Отслужив положенный срок в армии и вернувшись осенью домой, я не знал, чем заняться. Увидел в журнале «Огонек» публикацию о кузнечной мастерской — загорелся. Устроился молотобойцем в деревенскую кузнецу. За зиму многому научился. Весной занялся ковкой в городе. Вскоре попал на слет кузнецов в подмосковную Балашиху. Там меня пригласили на Соловки, предложив поработать в музее. Так совпало, что с островами на Белом море я был знаком по тому же номеру журнала «Огонек»… Подумал: отчего бы не съездить на месяц? Согласился.

Лед и пламень

В первый же день на Соловках я понял, что останусь здесь надолго. Часть Казначейского корпуса возле Арсенальной башни кремля мы с друзьями, Юрием Гендлиным и Евгением Быковым, оборудовали под кузницу. Там и поселились. Всего четыре семьи жили тогда за крепостной стеной. Возвращаешься, бывало, вечером домой через Сельдяные ворота — все снегом занесено, темень, только окошки родные светятся…

«Однажды на Страстной неделе разыгралась страшная пурга. Она налетела неожиданно. Утром. Мамки бросились с работы по домам, чтобы дети не ушли в школу: не дай Бог, занесет! Бульдозер беспрерывно чистил дорогу с улицы Заозерной на улицу Сивко, шедшую мимо кремля. На большее его не хватало. Воздух — вперемешку со снегом, ни дышать, ни смотреть невозможно. Дома ходуном ходили, как будто все черти разом взбесились! И так — всю неделю. А к Пасхальному воскресенью все стихло. Помню, как шел по дороге, вдоль которой бульдозер накануне нагреб снежные стены трехметровой высоты: кремля не видно, только небо синее-синее, и солнце сияет — радостно». Путешествия «Джульетты». Вахтенный журнал. Пула, Хорватия.

В один год музей купил трех выбракованных кобыл и одного жеребца. Приехал с ними и конюх Андрей Близнюк. Мы быстро подружились. Лошади скаковые, их каждый день надо было подолгу прогуливать. «Одному мне не справиться, — сказал конюх. — Приходи, седлай — вот тебе ключ». Так я познакомился с лошадьми.

Влюбился в вороную кобылицу Варю. Глаза иссиня-черные — не пройти мимо… Зайду в конюшню и хоть немножко, но обязательно постою рядом.

В музее я занимался реконструкцией ворот, решеток, ставень кремля. Имея доступ к фондам, подолгу перерисовывал старинные образцы. Никто меня не гнал и не торопил. В конце советского периода у нас было много времени на работу… В итоге я хорошо изучил северный стиль.

Сделанное мной стоит в кремле и теперь — мне не стыдно этим гордиться. Когда Соловецкий музей подавал заявку в ЮНЕСКО, его сотрудники сфотографировали восстановленную мной дверь и выдали ее за старую: работа один в один повторяла технологии шестнадцатого века. Приезжали профессора из Москвы — реставраторы разыграли и их.

Морская школа

На Соловках я узнал, что такое настоящее море. Огромное, холодное, опасное и — очень красивое! Хождению под парусом научился еще в детстве, здесь мне предстояло знакомство с невиданной прежде стихией.

Начал ходить на шестивесельных ялах вместе с другом, Сергеем Морозовым, интересным и самобытным человеком, настоящим капитаном. Он открыл для меня поморскую культуру мореплавания — глубоко осмысленную, связанную с постоянным преодолением трудностей, основанном на вере.

«Помню, однажды мы с друзьями долго собирались выйти в море и закрыть сезон. В конце концов собрались, но только в ноябре. Вышли из бухты Благополучия и тут же вспомнили, что сегодня пятница — выходить в море в этот день считается плохой приметой. Хотели возвращаться, да дул такой приятный попутный ветерок, что думать об этом не хотелось. Вечером, уже в темноте, налетел снежный шквал — пришел шторм. Насилу выгребли к берегу и прожили три дня под крышей рыбацкой тони. Когда вернулись в поселок, Морозов рассказал, что в наше отсутствие с одного из домов унесло крышу, а ЮНЕСКО этот день объявила Днем памяти стихийных бедствий». Путешествия «Джульетты». Вахтенный журнал. Атлантический океан,35*13.5N 052*34.8W.

На Севере я отлично усвоил один очень важный для меня урок: в море человек отдает себя во власть вышних сил, на них и уповает — иначе отношения со стихией не построишь. В море можно ходить только тогда, когда у тебя есть уверенность в своих силах и умениях, однако главное здесь — ощущение связи с высшими силами, от которых и зависит успех путешествия. Понимание этого напрямую связано с вопросом веры.

«АртАнгар»

На Соловках всегда было много художников. Дружба с ними напомнила о детском увлечении: я снова занялся живописью. Решил поступить в Академию художеств имени Репина в Санкт-Петербурге. На экзамены не успел и четыре года учился рисованию в качестве вольнослушателя.

С выставками бывал за границей. Имел возможность посмотреть, как живут центры современного искусства в Европе. Например, в югославской Любляне, где помещения военных казарм советского периода переделали в площадку для концертов, выставок, лекций. Мне понравилось. Вернулся с мыслью основать что-то подобное на Соловках.

Вопрос о будущем Соловецких островов обсуждался в то время очень активно. Монастырь вновь набирал силу, музей тоже не сдавал позиций, нельзя было забывать и о местных жителях… Мне казалось правильным подключить художников к пониманию новой истории. Так появился наш «АртАнгар» — Центр современного искусства, под создание которого музей выделил нам бывший ангар для гидросамолета — памятник архитектуры начала двадцатого века. Там мы провели первый на Соловках семинар, участники которого решали творческие задачи архитектурного плана и обсуждали более общие вопросы региональной культурной политики.

Наиболее удачный из наших проектов — лекторий. Мы приглашали к сотрудничеству интересных людей самых разных профессий. От профессора астрофизики до философа — любой с радостью откликался на просьбу выступить с докладом. Развешивая днем объявления на стенах трех магазинов в центре поселка, уже к вечеру мы собирали полный зал.

«АртАнгар» просуществовал четыре лета. Думаю, что хорошее современное искусство возникает только тогда, когда художник не старается показать себя, а пытается через творчество осмыслить и показать зрителю то место, где он сейчас находится, в частности — Соловки. Сейчас понимаю: не все из приглашенных нами художников с этим справились…

Из моря — в океан

Хотелось путешествовать. Мы с товарищами решили зарабатывать, перегоняя через океан из Америки парусные яхты. Для этого надо было получить международные права. Я поехал в столицу, где познакомился с директором Московской яхт-школы Валерием Вячеславовичем Романовым. Он посоветовал получить права в Турции. Поехал и получил, а вернувшись, поступил в эту школу инструктором. Время от времени ходил с группой курсантов по Средиземному морю. Тогда же меня попросили перегнать яхту в Америку. Так случился мой первый переход через Атлантику.

«Океан большой. Он намного больше, чем море. Если море — это два-три дня пути на яхте, то океан — две-три недели. В океане человек оказывается один на один с собой. Ни звонков по телефону, ни уверенности в чем-либо. О какой уверенности или определенности может идти речь, когда вокруг — только вода, и тебя так качает на волне, что подчас ничего не хочется: ни есть, ни пить, ни кино смотреть, ни книгу читать. Состояние, как после долгой болезни. Опустошение… В осадке — ничего.

Зачем ходить в дальние морские походы? Чтобы полностью очиститься от того, что накопилось, от чего давно хотел отказаться, освободиться. Отпустить прежнего себя… Чтобы начать писать на чистом листе все то же самое, только понятнее и яснее. Без вахт в долгом плавании человек, наверное, сойдет с ума от безвременья и от собственных мыслей. В обойме экипажа ты всегда при деле. Есть точка опоры». Путешествия «Джульетты». Вахтенный журнал. Кельтское море, 49*56.0N 015*26.5W.

Морские практики

То, что поначалу казалось временным занятием, привлекало меня все больше и больше. Мне нравилось работать с людьми, учиться всему тому, что связанно с морем, и делиться этим с другими… Один из моих друзей предложил вместе купить яхту — так у нас появилась яхта немецкого проекта Hansa 54 — Julietta. Возник клуб «Морские практики».

«Мы ходим на грани разумного риска», — говорил мой друг и яхтенный капитан Сергей Морозов. Лицом к лицу со стихией, рядом с постоянной опасностью человек инстинктивно опирается на самые лучшие и сильные свои качества, а значит, становится настоящим собой. Наверное, этим и притягивают к себе морские просторы…

Путешествуя по морю, человек вырабатывает в себе собранность, терпение, внимательность, смелость, веру в свои силы и свою удачу. Это и было положено в основу создания нашего клуба «Морские практики», назначение которого —
организация учебных плаваний с курсантами яхт-школы. В результате этих походов они становятся яхтенными капитанами, а я выступаю в качестве инструктора.

«Много островов, навигационные опасности с маяками, оживленное движение… И как интересно следить за своим перемещением, видеть его на карте и в морской натуре, брать пеленги, считать и — ни в коем случае не включать приборы! Даже когда становится страшно ночью в узком проходе между островами под порывами ветра. Бывает, от удовольствия высунешь язык, когда наносишь на карту три пеленга и они образуют треугольник как раз в том месте, где ты его ждешь. Маленькие радости… Потерять и найти дорогу… Так просто! Ночное грозное море вдруг умещается на бумаге буквально в жменьке твоих ладоней, и происходит это потому, что понял, где ты сейчас…» Путешествия «Джульетты». Вахтенный журнал. Корчула, Хорватия.

Обязательное условие клуба — объединение в экипаже яхты людей, доверяющих друг другу. Без этого в море нельзя. У каждого на борту своя роль, ведь только слаженная работа труппы дает пьесе состояться.

«Джульетта»

Наша яхта называется «Джульетта». «Джульетта» — лодка породистая, с норовом. Умеет по-женски капризничать и обращать на себя внимание. Стоит тебе проявить хоть каплю равнодушия — тут же сломается. Бегай потом, обхаживай…

«В порту «Джульетте» довелось повстречаться с аргентинцем «Ромео». Лодки стояли рядом. Ночью было заметно, как они прижимаются друг к другу. Правда, наша яхта оказалась выше раза в два. Топ ее мачты, качаясь, выводил по ночному небу неопределенный узор — как пальчиком по замерзшему стеклу, и «Ромео» пытался этому вторить — настырно болтал своей несколько подрезанной мачтой». Путешествия «Джульетты». Вахтенный журнал. Сафи, Марокко.

Отношения с лодкой — отдельная история. В юности я часто ходил в лес один, но там на меня начинало давить одиночество. Сейчас нередко хожу один по океану, и ничего подобного не испытываю. Лодка — это живое существо. Думаю, не случайно по правилам английского языка неодушевленные предметы обозначаются местоимением «it» (оно), а лодки — «she» (она), то есть употребляется местоимение, обозначающее одушевленный предмет женского рода — лодку. На примере «Джульетты» я могу найти этому объяснение.

Лицом к лицу

Быть в море и не бояться его — глупо. Однако страх (я бы назвал его священным ужасом) — контролируемый. И тут многое зависит от капитана, в частности, от его поведения.

«Под полными парусами на хорошей скорости идем среди рифов, с моря накатывает приличная волна, вокруг — ни пяди знакомой акватории. Я — на нервах, поскольку невозможно предугадать, куда это рифовый лабиринт нас заведет. Лодка гуляет по сторонам с амплитудой в сорок градусов… Но солнышко светит ласково, ветер зашел в корму, и кажется, что его нет. Беспокоюсь на лодке я один. Остальные — расслаблены, как утюги, бревна на траве, подушки пуховые, или с чем еще их сравнить…» Путешествия «Джульетты». Вахтенный журнал. Пролив Каттегат, 57*50.9N 011*30.0E.

Когда команда не чувствует сложности момента, изображаешь испуг на лице. Экипаж тут же приходит в тонус и собирается. А бывает и наоборот: когда состояние команды близко к панике, полезно продемонстрировать равнодушие. Бросаю: «Ну все, я пошел спать, без меня справитесь». Напряжение спадает.

В экстремальных условиях проявляется сущность человека. На поверхность не всегда всплывают лучшие черты. Одна из главных задаа капитана — уметь поворачивать людей лицами друг к другу, и чтобы эти лица были не хмурыми, а приветливыми. Для этого важно вовремя и искренне похвалить, отметить индивидуальность человека и незаменимость его в команде. На доброе слово каждый, как правило, отвечает тем же. Уже за несколько первых дней в команде устанавливается единение.

Веселый Роджер

Дважды мы принимали участие в трансатлантическом ралли ARC, организованном английским клубом «World Cruising Club». В осенней миграции яхт с Канарских на Карибские острова через Атлантический океан обычно принимает участие около двухсот пятидесяти экипажей со всего мира. На старт мы выходим вместе, но уже через несколько дней теряем друг друга из виду.

«На второй неделе перехода рядом с нами показался катамаран. Большой, с хорошим гоночным гротом и генакером. Держался неподалеку до вечера и ночью был рядом. Утром вышел на связь по УКВ. Рассказал, что в течение пары суток видит небольшое рыболовецкое судно, которое вертится вокруг, появляется с разных направлений и непонятно, что здесь делает: рыба водится на шельфах, но никак не в открытом океане… Из соображений безопасности капитан катамарана попросился идти рядом. Мы обменялись номерами спутниковых телефонов. С этого времени подозрительное судно на горизонте не появлялось. Мы рассудили, что спугнули переговорами пиратов…

Поймали рыбацкую сеть на перо руля. Пришлось поработать отпорным крюком и ножом, чтобы освободиться. Извините, рыбаки. Время от времени делаешь что-нибудь плохое, вовсе не желая этого, просто по необходимости…

Думаю о том, что будет, если «въедем» в кита. Вчерашний, когда мы проходили в десяти метрах от него, даже своим усом не повел. Наверное, космонавты должны так же воспринимать шальные метеориты в космосе, как мы китов в Атлантике». Путешествия «Джульетты». Вахтенный журнал. Атлантический океан, 32*45.7N 009*06.3W.

Бермуды

Бермудский треугольник подтвердил свою мистическую славу. Мы шли вокруг антициклона, через центр. Ветра не было — он скатывался на периферию. Три дня не трогали руль — «Джульетта» держала курс сама. Сутки за сутками при хорошем ветре и без волны… На четвертые налетел шторм. Мы рассчитывали от него убежать: расставили все паруса…

«Выяснили, что наш яркий цветной парус — как красная тряпка для быка: привлекает грозовые тучи. Как только он появляется над водой, все окрестные грозовые облака начинают двигаться в нашем направлении. Особенно нагло действует одна подветренная туча. Пока генакер лежал в кисе, туча спокойно уходила от нас под ветер. Как только мы поставили парус — развернулась в нашу сторону, растянулась на сто восемьдесят градусов горизонта и сплошной стеной дождя пошла против ветра на нас. Пришлось срочно ретироваться. Одно радует: экипаж тренируется…» Путешествия «Джульетты». Вахтенный журнал. Бермудский треугольник, 29*32.6N 072*39.6W.

Целые сутки казалось, что яхта стоит на месте! Приборы застыли на одной отметке. Будто невидимая сила вцепилась в яхту и не отпускала ее. Генератор перестал работать, двигатель и электричество вышли из строя… В порт заходили по навигатору в единственном работающем телефоне!

«До островов по прямой — миль двадцать пять, потом еще двадцать, чтобы обойти их с юга. Час назад, когда пришло очередное усиление ветра, убрали грот. Лодку кидало на борт так, что казалось, сейчас порвется грот, сломается руль или еще что-нибудь. Теперь идем под одной генуей, и хотя немного потеряли в скорости, зато спокойнее. Живых нервов почти не осталось, хочется скорее дойти до цели. Нет сил больше смотреть на эти громадины, которые катятся и катятся по морю до самого горизонта…» Путешествия «Джульетты». Вахтенный журнал. Бермудский треугольник, 32*10.6N 065*21.5W.

После перехода интересно наблюдать поведение людей, долгое время пробывших в океане. Первый вечер на суше. Куда мы отправляемся, поужинав? Не в толпу, не к людям и разговорам, нет. Мы берем такси и возвращаемся на берег океана, садимся на песок и долго смотрим в океанскую даль… Будто давно не виделись!

На все времена

«Что такое ванна для нашего брата, путешественника? Это встреча с водой такого количества, температуры и формы, которое только и может помочь по-настоящему расслабиться, подумать о новом и вечном… Расслабившись, можно строить самые дерзкие планы — ведь в ванной море по колено!

Море, оно совсем другое. Посмотрите пристально ночью за борт в километровую глубину бездны и, посмотрев, сразу отворачивайтесь! Потому что в море нельзя давать волю воображению — непонятно, куда оно вас приведет, там и так все на грани реальности…»Путешествия «Джульетты». Вахтенный журнал. Ванная комната, Москва.

Теперь на берегу я бываю от случая к случаю. Понятие «дом» у меня размыто. Где я сейчас — там и дом. В паспортной графе о прописке навсегда отмечено: «Соловки, кремль»…

Persona Gratа

Евгений Викторович Шкаруба.

Художник. Кузнец. Капитан-яхтсмен.

Родился в 1966 году в Новосибирске. Там же в 1976 году занялся парусным спортом. После армии начал работать кузнецом художественной ковки.

С 1989 по 1993 год жил на Соловках и работал кузнецом-реставратором.

С 1993 по 1997 год — вольнослушатель Академии художеств им. Репина (г. Санкт-Петербург).

С 1999 по 2003 год руководил Центром современного искусства «АртАнгар» на Соловках.

С 2008 года работает инструктором в Московской яхт-школе. Имеет шкиперские дипломы Master of Yachts 200 Tons Limited и Recreational Yachtmaster Ocean.

В 2010 году стал капитаном яхты проекта Hanse 54 — Julietta. Тогда же организовал клуб «Морские практики» (www.seapractic.ru) — дружеское объединение тех, кто любит море, хочет научиться ходить под парусом и управлять судном в сложных ситуациях, а также знать обычаи и законы мореплавания.

Из морей предпочитает северные, но приходится работать и в южных.

Записала Полина Тарбаева