В. Матонин, АПОЛОГИЯ МОРСКОЙ БОЛЕЗНИ. Испания, 24 сентября

24 сентября 2010 года

«Как будто Посейдон, пока мы там

Теряли время, растянул пространство»

(Иосиф Бродский)

Влечемся медленно. Ставим то одни паруса, то другие. Названия парусов  — «генуя», «генакер», «грот» — напоминают прочитанные в детстве книги  о морских путешествиях.  Поморы обычно пользовались одним прямым парусом – «ветрилом».  Ванты у них – «ноги», килевая часть корабля – «матица» (таким же образом именовалась несущая часть крестьянской избы). Судно – это и дом, и храм. «Церковь, подобно кораблю, приводит людей в Царство Небесное».  Ночью в океане хорошо молиться, но это я понял только сегодня.  Когда шли через Бискай,  ничего не мог из себя извлечь, кроме «Господи, помилуй!» и русских народных песен. Ночами возникают слуховые песенные галлюцинации. К ним можно прислушиваться. Ими можно управлять, но иногда голоса выходят из-под контроля, сливаются с шумом волн и ветра. Не различить, откуда они доносятся: извне, изнутри?

Море – инобытийное пространство. Береговая линия – край света.  Передвижение по водам соотносится с реальным переживанием смерти и рождением в новом качестве. Ветер подобен судьбе.  Можно ли идти против судьбы – против ветра? Движение галсами сопряжено с физическим трудом, с усильем. В судьбе – «суде Божьем» — есть момент оправдания: готовность к искуплению грехов  и  покаянию.

Учусь вязать узлы, готовлю еду, пою, стою вахты. Женя, по-моему, всерьез взялся сделать из меня, «чай не молоденького»  помора-теоретика, курсанта Мореходной школы.

Красивый цветной генакер привлек внимание дельфинов. Они исследовали малознакомый объект и  поплыли по своим делам.

Когда стоишь на носу яхты, испытываешь состояние полета. Одновременно видны два-три корабля.  Дрейфует туша  мертвого кита. Цвет воды изменился. По-моему, она приобрела темный оттенок. Днем тепло.  Переоделся в тельняшку и  в шорты. Взял с собой теплую одежду и пока не пожалел  об этом. Как сказал капитан-наставник «Товарищества северного мореходства» Виктор Владимирович Щербак, — «в море жарко не бывает».

Припоминаются впечатления от  французского Бреста и порта La Carona в Испании.  Представьте. Ночь. Чужой город. Телефон без зарядного устройства (дома забыл) «дышит на ладан».  В «марине» вроде бы должна стоять «Джульетта». Там сотни яхт и ни одной живой души не видно. Слышу – мотоцикл кто-то заводит. Над рулем склонился  нетрезвый мужичок в шлеме, похожий на инопланетянина. Я ему объясняю по-немецки, что мне нужна «Джульетта». Он с готовностью взялся мне помочь и, узнав, что я «русо», повел в ресторан знакомить с Джульеттой. По-французски я знаю только пять слов, которые произносит Киса Воробьянинов, а также «эксьюзми» и песню «Падает снег»  на французском языке (из репертуара Д. Дассена). Запел по-французски. «Камрадо» прослезился. Мы обнялись, и в этот патетический момент из кромешной тьмы возник Женя Шкаруба.

Люди спокойны. Нет напряженной нервозности, которой наэлектризована городская жизнь в России. Старики сидят в креслах возле кафе с бокалами пива. Курят, смотрят на молодежь, неторопливо беседуют. Начинающие пенсионеры «бегут за здоровьем», пытаясь продлить молодость. Никто не торопится, не озадачивается проблемами внешности или престижа.

Если все будет благополучно, к ночи придем в Португалию.