Ремесло дает свободу

Александр Шутихин, портреты верфи

Подготовила Катя Суворова

«Эта вот свободная жизнь, она затягивает. Неважно, сколько денег в кошельке, лишь бы сохранить свой образ жизни. Какая может быть работа, если ты хочешь летом жить в одном месте, а зимой в другом, ездить куда-то? Чтобы работать на работе, нужно оставаться на одном месте. А ремесло дает свободу. Ремесло дает удовольствие от работы. Я бы очень хотел, чтобы каждый имел свою мастерскую и занимался своим любимым делом».

В июле и октябре этого года на верфь приезжал котласский мастер по бересте Александр Шутихин. Талантливый и востребованный ремесленник, обладатель звания «Достояние Севера», интересный человек и замечательный рассказчик, Александр провел на верфи несколько мастер-классов в рамках нашего проекта «Топорное дело». Каждый из приездов мастера сопровождался аншлагом: жители города приходили, чтобы сделать своими руками туес или полотуху, посмотреть на то, как строится берестяная лодка, и послушать мастера. А сегодня в рубрике #ПортретыВерфи мы публикуем интервью с Александром.

О ремесле, свободе, любви к своему делу, самой легкой в мире лодке и сорока пяти тысячах туесов – в интервью Александра Шутихина репортеру верфи Кате Суворовой.

Бересту я полюбил сразу

Я родился в Котласе в 1961 году, там же закончил школу и до тридцати лет работал на стройке. Все мои профессии были строительные: сварщик, сантехник, штукатур. Еще я немного поучил студентов в ГПТУ, а в 1991 году обрел свободу и стал заниматься своим делом.

К тому времени у меня уже была своя мастерская, и я стал работать с берестой. У меня тогда уже был жизненный опыт, мне было достаточно лет, поэтому у мастеров я учился мало.  В Красноборске учителя старой традиции еще делали туеса: у кого-то я учился два часа, у кого-то один день. Потом брат научил меня делать более мелкие изделия. А дальше я продолжил обучение по книгам и музейным коллекциям.

Саму бересту я полюбил сразу, мне на ощупь нравилось с ней работать. Материал мы заготавливали его в Подосиновском районе Кировской области – оттуда мой отец, там жила моя мать и до сих пор живет брат с женой. В этой местности хорошее качество бересты, с ней приятно работать. У меня сразу стали хорошо получаться туеса.

Мне всегда хотелось делать традиционные изделия. Авторские вещи покупались мало, а все традиционное народ брал охотно, и это спасало по продажам. Традиционные изделия были раскручены в литературе, они стояли в музеях, и развивал это направление. Люди покупали такие вещи со словами: «О, как у моей бабушки!». Память о предметах помогала найти контакт с покупателям.

Ремесло дает свободу

В апреле будет тридцать два года, как я занимаюсь берестой. Раньше думал: продержаться бы десять лет в ремесле. Многие ведь начинают с ремесла, а заканчивают какой-то более престижной или денежной работой.

Почему у меня получилось продержаться тридцать один год? Во-первых, меня поддерживала супруга. Мы жили очень скромно: когда-то и были деньги, когда-то и не было, но бросать свое ремесло меня никто не пытался уговорить.

Мы с Мариной всё время вместе, уже тридцать лет. Как мы поженились, она больше не работала: занималась с детьми, помогала мне. У нас двое детей, сейчас они уже взрослые. Когда они были маленькими, то не ходили в садик. Это хорошо, потому что они тоже вкусили свободы – и сейчас остаются свободными.

Мы много передвигались. Марина из Волгограда, каждое лето она уезжала туда с детьми на три месяца, а я приезжал к ним. Зимой мы возвращались в Котлас. Эта вот свободная жизнь, она затягивает. Неважно, сколько денег в кошельке, лишь бы сохранить свой образ жизни. Какая может быть работа, если ты хочешь летом жить в одном месте, а зимой в другом, ездить куда-то? Чтобы работать на работе, нужно оставаться на одном месте. А ремесло дает свободу.

Ремесло дает удовольствие от работы. Я бы очень хотел, чтобы каждый имел свою мастерскую и занимался своим любимым делом.

Мое ремесло позволяет работать и в мастерской, и в квартире. В Волгограде я работал на балконе или на кухне. Что-нибудь поделаешь, потом выходишь на улицу в центр города и продаешь.

В Котласе мы тоже работаем дома. У нас творческий беспорядок, бурная деятельность, мы все время чем-то заняты. Мы не приходим домой только вечером: пришли, легли, встали и ушли. Мы все время в какой-то движухе.

Технологии для жизни

Первобытные методы работают очень просто, все они связаны с безопасностью жизнедеятельности. Люди в процессе своей эволюции перепробовали множество технологий, но остались только те, которые были более надежны и безопасны.

Допустим, если на Севере шить обувь не оленьими жилами или взять кожу для обуви не с того места, то она быстро износится, и это может привести к трагедии. Выходя на охоту, охотник должен быть уверен в своей одежде, в своем снаряжении, во всем, что ему нужно для жизни.

Поэтому все делалось по традиции, которая складывалась долгими годами. Если ты хочешь жить, то будешь делать все хорошо: хоть обувь, хоть лодку. Упрощать тут никак нельзя.

В современном мире много упрощений, много новых материалов. Но как они поведут себя в будущем, никто не знает. Вредно это будет или нет? С моими материалами сомнений нет, все проверено веками (смеется).

Самая легкая лодка в мире

Сейчас на верфи я построил свою двадцать первую берестяную лодку. Было у меня еще шесть кожаных лодок. Наверное, лодка – это самая важная вещь, которую я сделал за тридцать один год. Это самое главное для меня изделие.

До лодки я семнадцать лет занимался берестой: туеса и так далее. Мои туеса, кстати, тоже узнаваемы, на ярмарках меня знают. Первые пятнадцать лет я делал тысяче туесов года, а последние пятнадцать лет по полторы тысячи – всего сорок тысяч туесов.

Но когда я сделал лодку, то понял, что наступил новый этап в моем ремесле. Так и оказалось. Многие знают меня именно по берестяной лодке, с ней я занял хорошую нишу в ремесле.

Если завести в Яндексе «берестяная лодка», то первые двадцать ссылок будут на меня. Я считаю, что успех в ремесле – это когда ты узнаваем, когда тебя узнают по изделию, как художника узнают по стилю живописи. Если зайдет речь про берестяную лодку, то уже говорят: «Шутихин их делает».

По всей России я знаю всего несколько человек, которые могут сделать лодку. Но они сделали по лодке для себя, и интерес у них пропал. А я сделал много лодок.

Для меня они все одинаковые, но самой известной из них стала та, которая пошла на Соловки: она больше всех осталась в памяти, о ней больше всего говорили и писали.

Берестяная лодка хороша тем, что она легкая и легко делается. Вот подходит ко мне на верфи Ваня, говорит: «Лодка за три дня? Круто!» Для молодежи сейчас нужен быстрый результат. На строительстве шхуны результат небыстрый. Ване нужно будет долго смотреть.

А когда лодка за три дня, да еще и традиционная – вот это вещь!

Береста

Самое главное, что нужно для постройки лодки – это береста. Дерево, еловая смола, сосновый корень, дранка – это доступно всем. А найти бересту, которая годится для постройки лодки – это нужно уметь. Нельзя на автобусе приехать в ближайший лес, увидеть березу и сказать: «Вот, я буду строить лодку». Надо знать, где ее собирать, видеть качество.

Раньше я на бересту для лодки тратил много времени, а сейчас захожу в лес, и она мне сразу попадается. Или вот едешь на поезде или на машине и боковым зрением сразу замечаешь: здесь хорошая, там хорошая. А потом, когда надо, ты уже знаешь примерно, куда идти. Но это приходит только с опытом, с годами.

Шпангоуты, стрингера, борты и индейцы

Строительству лодки я нигде не учился.

В 2004 году у меня появился интернет, и я сразу начал собирать материалы про берестяную лодку. Это были только фильмы и ролики про североамериканское каноэ. Оно строится точно так же, как лодки наших аборигенов. Технология та же: шпангоуты, стрингера, борты. Индейцы сохранили эту технологию, европейцы переняли ее у них.

Не думаю, что они многое изменили.

Я учился по их роликам и сделал свою первую лодку. К тому времени в интернете появились материалы и про наши лодки. Тогда я думал, что в наших музеях эти лодки не сохранились, а сейчас насчитал уже пятнадцать таких лодок в музеях по всей: пять лодок в Петербурге, одна в Хабаровске, несколько штук в Красноярском крае, в Якутске. Самые старые из них построены еще до революции: это 1902, 1905 год. Это музейные экспонаты, по которым в принципе можно научиться строить. Но мастеров-то нету. 

Сколько лет технологии постройки берестяной лодки – это нужно считать не веками, а тысячелетиями. Могу сказать смело, что 4-5 тысяч лет назад такая технология уже была. Расщеплять материал люди научились очень быстро. Снимать бересту с дерева – тоже. Ветки и кора деревьев – это первые материалы, которые начал обрабатывать человек. Само дерево, древесину – это уже потом.

Лодка, в которую никто не верил

Сейчас никому и в голову не придет, что пятнадцать лет назад берестяная лодка – это был нонсенс.

А в 2004 году с кем ни говоришь про берестяную лодку – никто не верил, что ее можно построить. Люди не представляли себе этого, да и я сам не представлял, пока не посмотрел американские ролики.

Тогда у нас в России про берестяную лодку было все четыре строчки в Советской энциклопедии: «Лодка-берестянка делается эвенками, нанайцами», – и  рисуночек маленький. А больше доступной информации не было.

Хотя еще в шестидесятые годы такие лодки ходили по рекам и не вызывали ни у кого удивления. Но потом появились лодки резиновые, и о берестяных население забыло.

Это-то меня и сподвигло! Как так – недавно лодка была, а сейчас в нее никто не верит? И вот, назло бабушке я решил такую лодку сделать. Уже позже, после постройки, я узнал, что многие этнографы описывали берестяную лодку, фотографировали, записывали процесс ее изготовления. Когда узнал, почерпнул что-то новое. А когда начинал, информации не было никакой.

Об этом хорошо сказано в фильме Игоря Полещука («Самая легкая лодка в мире» — прим. ред.): всегда, когда появляется новый проект, люди вокруг говорят, что это невозможно. В середине дела они говорят: «Ну, в принципе это возможно». А в конце говорят: «Так и должно быть!».

Это и есть успех – когда от неверия приходишь к принятию того, что это обычное дело. Те, кто тогда не верил в берестяную лодку, сейчас отшучиваются, говорят: «Я не верил? Да ладно! Не может быть».

Жизнь с природой

Социологи говорят, что экология когда-нибудь станет религией. И жизнь с природой – это что-то на уровне религии. Я сам чувствую себя человеком природы, без нее я сразу потеряюсь.

Природа для меня – это не что-то отвлеченное. Я использую природные материалы, хорошо чувствую себя в лесу, меня лес кормит. Я очень благодарен лесу, ценю природный материал и других мастеров, которые работают с ним.

По изделию можно многое узнать о мастере: что это был за человек и как он относился к своему делу. Был ли он творческой натурой, был бездельник или был аккуратный.

А о человеке, который хранит дома туесок и пользуется им, можно сказать, что он уважает прошлое, уважает старших, уважает традиции. Его бабушка хранила соль в туеске, и он хранит. Он доверяет традиции и хочет сохранить безопасность жизни. Любой новый материал нужно проверить, а береста уже проверена веками. И я уверен, что для нее еще есть будущее.

Подготовила Катя Суворова.

#ПортретыВерфи #ПоморскаяШхуна

#ТопорноеДело #Российскийфондкультуры, #нацпроекты, #творческиелюди, #нацпроекткультура, #Министерствокультуры Проекты верфи в 2022 году реализуются совместно с Северным (Арктическим) федеральным университетом и Северным морским музеем при поддержке Агентства регионального развития, Фонда президентских грантов и Губернаторского центра Архангельской области.